Ничего так, жизнь идет потихоньку.
Такая вот тихая, изолированная, спокойна и очень одинокая, кажется. Но это и неплохо.
Устроилась в работу по щитовидной железе, буду тащить иммунопатологическую составляющую болезни Грейвза, бегать между кафедрами эндокринологии и иммунологии.
Пожалуй, из немногих хороших вещей, доступных на сегодняшний день, больше всего радует рисование - снова вернулась обратно, в изображение природы, причем больше все по стеклу - эта осенняя хрупкая синь, гладкая под пальцами, холодная. И на ней рябина, выпуклые капли ярко-красных ягод, чуть зазубренные листья, оранжево-коричневые еловые шишки, поздние стрекозы, тонкие нити паутины. Бронзово-золотой контур, и движения уже уверенные,спокойные, чистые. Как я долго к этому шла - к принятию себя такой, какая я есть, без желания кому-то нравиться или не нравиться.
Действительно, на это уходит время и некоторое количество слез, преимущественно осенних, чтобы отогнать в сторону прежние привязанности и ошибки, хладнокровно признать их наличие - и отпустить, пусть живут отдельно от меня.
Ни с чем не сравнимое чувство, когда новый отрезок жизни начинаешь с чистого листа - этакая холодная прозрачная осень с сильным запахом падающих листьев, утренней заиндивелой травы и облачков пара изо рта.
Я сказала, одиноко? Да, одиноко.
Но ощущение почему-то очень сладкое и нежное, вроде как чувствовать горячие слезы, когда плачешь - причина, заставившая огорчиться, никуда не делась, а горячее в глазах и на щеках почему-то приятно.
Стало проще с мамой. Финансовая независимость не означает моральной и эмоциональной, конечно, но разговаривать как-то проще, когда вы на некотором расстоянии.
Ольга растет. И растет. И растет.
Думаю - как скоро забудет, сколько я значила для нее в детстве? Процес нормальный, людям свойственно забывать, люди должны забывать, и через это огорчение проходят все родители и старшие сестры-братья, кто хоть сколько-нибудь был со своими младшими близок, но...
Такая вот тихая, изолированная, спокойна и очень одинокая, кажется. Но это и неплохо.
Устроилась в работу по щитовидной железе, буду тащить иммунопатологическую составляющую болезни Грейвза, бегать между кафедрами эндокринологии и иммунологии.
Пожалуй, из немногих хороших вещей, доступных на сегодняшний день, больше всего радует рисование - снова вернулась обратно, в изображение природы, причем больше все по стеклу - эта осенняя хрупкая синь, гладкая под пальцами, холодная. И на ней рябина, выпуклые капли ярко-красных ягод, чуть зазубренные листья, оранжево-коричневые еловые шишки, поздние стрекозы, тонкие нити паутины. Бронзово-золотой контур, и движения уже уверенные,спокойные, чистые. Как я долго к этому шла - к принятию себя такой, какая я есть, без желания кому-то нравиться или не нравиться.
Действительно, на это уходит время и некоторое количество слез, преимущественно осенних, чтобы отогнать в сторону прежние привязанности и ошибки, хладнокровно признать их наличие - и отпустить, пусть живут отдельно от меня.
Ни с чем не сравнимое чувство, когда новый отрезок жизни начинаешь с чистого листа - этакая холодная прозрачная осень с сильным запахом падающих листьев, утренней заиндивелой травы и облачков пара изо рта.
Я сказала, одиноко? Да, одиноко.
Но ощущение почему-то очень сладкое и нежное, вроде как чувствовать горячие слезы, когда плачешь - причина, заставившая огорчиться, никуда не делась, а горячее в глазах и на щеках почему-то приятно.
Стало проще с мамой. Финансовая независимость не означает моральной и эмоциональной, конечно, но разговаривать как-то проще, когда вы на некотором расстоянии.
Ольга растет. И растет. И растет.
Думаю - как скоро забудет, сколько я значила для нее в детстве? Процес нормальный, людям свойственно забывать, люди должны забывать, и через это огорчение проходят все родители и старшие сестры-братья, кто хоть сколько-нибудь был со своими младшими близок, но...